Зельвенщина– место боевых действий. Вспоминаем события 1941 года (1часть)

22 июня 1941 года – одна из самых печальных дат в истории – день начала Великой Отечественной войны. Этот день напоминает о всех погибших в боях, замученных в фашистской неволе, умерших в тылу от голода и лишений. Великая Отечественная война – это небывалая в истории по своим масштабам и ожесточенности битва советского народа против немецко-фашистских захватчиков. В этой войне Беларусь потеряла каждого третьего жителя. Мы помним славных защитников Родины, отстоявших родную землю, гордимся мужеством, героизмом, стойкостью российских солдат, офицеров, самоотверженностью тружеников тыла – женщин, стариков, детей. Мы низко склоняем головы перед всеми погибшими. С первых её дней зельвенская земля стала местом боевых действий. 25- 28 июня 1941 года на берегах Зельвянки произошли ожесточенные бои Красной Армии с превосходящими силами вермахта.

Юрий Бондарев писал в романе «Тишина»: «Как это просто – сделать вид, что ничего не было. Прошлого не вернуть. Мертвых не воскресить. Но иногда забыть – означает струсить, а смолчать – означает предать».

В конце июня 1941 года на стратегическом шоссе Белосток-Волковыск-Слоним разыгралась героическая трагедия, по трагизму, жертвенности и мужеству равнозначная Бресту, а по масштабу и боевому эффекту, превосходящая его. Это – Зельва, зельвенская переправа, зельвенский прорыв.

Зельва – старинное местечко на древнем тракте, ведущем из глубины Польши в недра России, через Белосток, Слоним, Барановичи, Минск – к Смоленску и Москве. Зельва стоит на западном берегу неширокой, но очень болотистой реки Зельвянки. Именно эта река, впадающая в Неман, стала водоразделом жизни и смерти для десятков тысяч советских солдат…

Когда говоришь о Зельве, как рефрен повторяешь: никогда доселе в истории войн не было такого… Никогда доселе в истории войн не было такой массы войск, двигавшихся по одной дороге. Полки, дивизии, корпуса трех армий заполняли шоссе так, что немецкие воздушные разведчики не видели начала этого исхода даже с высоты авиаполета. «Это намного превышает шестьдесят километров», – с тревогой сообщали они в своих донесениях. Во всю ширину дороги двигались грузовики и танки, колонны пехоты и кавалерии, тягачи с орудиями и санитарные фургоны, телеги с беженцами и машины с армейским имуществом… Это был великий кровавый исход из стратегической западни «Белостокского выступа» – глубоко вклинившейся в германскую территорию новой белорусской области. Сотни тысяч людей двигались на восток из Белостока в Слоним по стокилометровому участку шоссе, пока не остановились в Зельве перед взорванными мостами…

Никогда доселе в истории войн не было столь убийственного избиения войск с воздуха.

Немецкие пикирующие бомбардировщики совершенно безнаказанно налетали волна за волной. Спасения от них не было ни в кюветах, ни в придорожных кустах, ни в перелесках. На сто километров обочины этой дороги были едва ли не сплошь устланы телами погибших, завалены остовами сожженных машин, сгоревшими танками, искалеченной техникой. Они и сейчас там лежат – засыпанные и забытые.

Такого кровавого исхода в истории войн еще не было. Вермахт попытался перекрыть путь этому человеческому потоку, используя Зельвянку, как естественную преграду. Из «белостокского мешка» был только один выход – через «горловину» Зельва-Слоним. И эту горловину немцы изо всех сил пытались затянуть потуже. Никогда доселе в истории войн не было такой ярости, с какой брошенные на произвол судьбы войска прорывали вражеские заслоны. Немецкие врачи, обследуя трупы своих солдат, с ужасом отмечали, что у некоторых были перегрызены горла. Зубами! Таков был накал ярости, отчаяния и гнева. Подвигом, равнозначным обороне Брестской крепости было то, что войска в, казалось бы, безвыходном положении – без связи и общего командования, находясь под постоянными ударами с воздуха, сумели сплотиться и провести комбинированный удар по немецкий заслонам, собрав в единый кулак пехоту, танки, кавалерию и даже два бронепоезда.

Ценой огромных потерь обреченные бойцы все же сумели вырваться из стянутой горловины «белостокского мешка». Разгромили 107-й немецкий пехотный полк и потрепали другие части, и вышли, пусть без тяжелой техники, к своим, приняли потом участие в последующих боях. А полегший казачий полк сумел сохранить свое знамя. Спрятанное под мостом через Зельвянку, оно сохранилось до наших дней, было найдено и передано в Минский музей Великой Отечественной войны.

Итак, Зельва… Это было своего рода Бородинское сражение, исход которого каждая сторона до сих пор трактует по-своему. Бесспорно то, что Зельвенское сражение значительно задержало продвижение танковых клиньев к Москве. И если бы не оно, то возможно, не было бы потом ни Сталинградской битвы, ни Курской дуги, ибо все было бы, как изначально планировал Гитлер – закончить войну в три месяца. Но там, в Зельве, в Бресте, под Гродно наши солдаты, безвестно полегшие на белорусских полях и в лесах, сделать ему это не позволили.

Зельва… До июня 1941 года этот старинный живописный городок жил своей самобытной жизнью, о которой ничего не знали в Москве, и о которой ничего не хотели знать в Берлине. Но уже 25 июня Гитлер вынужден был отыскать на карте это загадочное название – Зельва.

Именно здесь, на берегах реки Зельвянки, намечалось совершенно незапланированное им сражение. В Зельве накапливались огромные силы РККА, уходившие из «белостокского выступа» и готовые вот-вот прорвать мощный заслон вермахта. Фронт зеркально повернулся: русские наступали с запада, а немцы обороняли восточное направление. Зельва стала плотиной, где стихийно сбивались в одну группу прибывавшие с запада красноармейцы всех родов войск, а также множество грузовиков с ранеными. Измотанные, угрюмые люди подчинялись только своим ротным или батальонным командирам, а некоторые и вовсе сбивались в свои ватаги, где собирались сослуживцы по рассеянным полкам.

Таким войском особенно не покомандуешь. Опасно было призывать к порядку, требовать. Однако рисковые командиры все же находились. Самым первым попытался придать переправе организованный вид майор госбезопасности Сергей Бельченко. Он запомнился многим, в том числе и военинженеру 3 ранга Петру Палию, который так описал его в своем дневнике: «У выхода на мост была сильная охрана под командой какого-то полковника, смелого и решительного человека, установившего строгий контроль и очередность в пропуске на мост желающих перебраться на другую сторону. Полковник, моложавый, высокий и удивительно красивый человек, сказал: «Мост немцы уничтожать не намерены, для себя его сохраняют, это ясно. Если бы хотели разрушить мост, могли бы это сделать при первом же налете. У них другая тактика, каждые 15–20 минут, во всяком случае по вчерашнему опыту, налетает пара «мессершмитов» и обстреливает из пулеметов. Там, под мостом, и дальше, по ту сторону, много уже и машин покалеченных, и людей побитых. По этому мосту переправиться можно, даже ЯЗ’ы и ГАЗ’ы проходят по шпалам, но нужно в ритм их налетов попасть. Днем мало желающих. Если хотите рисковать, могу пропустить вашу колонну, начиная с десяти утра…» Этим «полковником» и был майор госбезопасности Бельченко, у которого в петлицах был «ромб», как у армейского комбрига. Впрочем, Бельченко и сам спустя много лет рассказал о зельвенской переправе: «Война – жестокая штука. На одной из дорог я увидел мертвую женщину. По ней ползал живой годовалый ребенок. Машины проезжали мимо, и никому не было дела до этой трагедии. Я приказал своему водителю остановиться. Ребенок плакал. Увидев санитарную машину, следовавшую на восток, я вышел на дорогу и поднял левую руку. В правой руке держал маузер так, чтобы шофер «санитарки» видел его. Это была крайняя мера, но иначе я поступить не мог». На реке Зельвянке буквально в 100 метрах друг от друга находились железнодорожный и шоссейный мосты. Последний был взорван гитлеровскими диверсантами. Железнодорожный мост немцы не бомбили, так как, видимо, хотели использовать его в своих нуждах. Около него скопилось огромное количество автотранспорта и живой силы в расчете на переправу и по причине личной безопасности. Я… создал группу по переброске людей и транспорта через железнодорожный мост.

После этого, со второй половины дня и до полуночи, было переброшено огромное количество людей и автотранспорта на левый берег по шпалам. Все это было 23 июня. Бельченко благополучно переправился через Зельву, но и в последующие дни войска прибывали к переправе, как талые воды подступают к плотине.

И снова проблема: кто на сей раз возьмется командовать вооруженной ордой окруженцев? На сей раз взвалил на себя эту опасную ношу начальник разведки 10-й армии полковник Смоляков».

О Смолякове известно немногое. Заметка из зельвенской газеты представляет его так: «Александр Смоляков родился в 1898 году в Ростовской области. Участник гражданской войны, дважды ранен. В 1933 году в военной академии руководил курсами по тактике разведывательной работы, а вскоре был направлен в Белорусский военный округ. Накануне войны жил с семьей в Белостоке, был начальником разведотдела штаба 10-й армии. В первые дни войны полковник получил задание руководить отходом войск и беженцев через речку Зельвянку, на которой уцелел лишь железнодорожный мост. По свидетельству очевидцев, после нескольких дней изматывающих боев командир отряда дал приказ уцелевшим бойцам отступить, а сам остался обеспечить прикрытие. И погиб в бою предположительно 28 июня…

Продолжение следует.

Служба информации газеты «Праца»

Интересные и актуальные новости Зельвенского района в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!

Вам может быть интересно

Комментарии отключены